Неточные совпадения
Копье, лодку или собаку гиляк променивает
на девушку, везет ее к себе в юрту и
ложится с ней
на медвежью
шкуру — вот и всё.
Далеко оно было от него, и трудно старику достичь берега, но он решился, и однажды, тихим вечером, пополз с горы, как раздавленная ящерица по острым камням, и когда достиг волн — они встретили его знакомым говором, более ласковым, чем голоса людей, звонким плеском о мертвые камни земли; тогда — как после догадывались люди — встал
на колени старик, посмотрел в небо и в даль, помолился немного и молча за всех людей, одинаково чужих ему, снял с костей своих лохмотья, положил
на камни эту старую
шкуру свою — и все-таки чужую, — вошел в воду, встряхивая седой головой,
лег на спину и, глядя в небо, — поплыл в даль, где темно-синяя завеса небес касается краем своим черного бархата морских волн, а звезды так близки морю, что, кажется, их можно достать рукой.
На одной из близких станций мы даже соблазнились чудесною лунною ночью и, чтобы не ночевать в душной юрте станочника, только что смазанной снаружи (
на зиму) еще теплым навозом, —
легли на берегу, устроив себе постели в лодках и укрывшись оленьими
шкурами.
К счастью, лесу в окрестностях было довольно, не принадлежащего никому, кроме бога, поэтому скоро в камельке запылал яркий огонь, и мы, разостлав
на полу одеяло и
шкуры,
легли прямо против пламени, проглотив наскоро по стакану чаю.
Через полчаса мы были в юрте. Там все уже спали, только удэхеец сидел у огня и ожидал нас. Мы с Крыловым согрели воду, поели мороженой рыбы, напились чаю, затем
легли на медвежью
шкуру и тотчас заснули как убитые.
В юрте ярко горел огонь, распространяя свет и тепло. Жена Маха тотчас принялась варить ужин, а мы согрели чай и с аппетитом взялись за сухари. После ужина удэхеец расстелил нам медвежья
шкуры. Мы разулись и
легли на них с величайшим удовольствием. Я пил чай и слушал, как пурга бушует снаружи.
Эта гостиная заинтересовала его. Он с любопытством ждал выхода хозяина из узенькой двери, оклеенной также обоями, еле заметной между двумя горшками растений. Собаки обнюхивали гостя. Сенбернар поглядел
на него грустными и простоватыми глазами и
лег под тростниковый стол
на шкуру белого медведя.